Интересно ли мне тут работать? Хочется ли идти на репетицию? Приятно, что все вокруг налажено, приятно актерское радушие и доброжелательность. Приятно жить там, где все в порядке. Но ощущение, что я ставлю спектакль, а не создаю его вместе с актерами, не покидает. Впрочем, это и дома часто случается. Оттого на репетициях и дома не так интересно, не так весело, как раньше. Идет волевой процесс работы, а не процесс радостных открытий. Иногда мне кажется, что я уже все знаю, все испытал, и нет удовольствия оттого, что надо прийти и сказать: «Начали!» Иногда миг хочется, чтобы это говорил кто-то другой, а я, свободный от необходимости быть волевым и деловым, мог бы спокойно думать и что-то заново решать. Это достаточно грустные мысли о самом себе, о возрасте. Это оборотная сторона накопленного опыта. Все это требует преодоления.

Репетируя, я, в общем, убеждаюсь в своих силах, но иногда ощущаю и свои слабости. Еще раз убеждаюсь, какое огромное значение имеет ритмическое и действенное построение. Активность, конфликтность, контрастность. А Слабости мои, как ни странно, в нетерпении — не даю актерам искать самим. Вряд ли об этом задумываются актеры — они, смеясь, говорят, что я их загоняю в такую динамику, которую они и представить себе не могли. Я бегаю по сцене вместе с ними, так что о лени вряд ли кто думает. Но я-то понимаю, что тут совсем другая проблема и в Америке ее не разрешишь. Она, вероятно, вообще не решается в условиях подобных гастролей. Это слишком тонкий и специфический вопрос: самостоятельное творчество актера, самостоятельные его поиски в условиях жесткого режиссерского замысла и строго определенных сроков работы.