Действие одного спектакля, который я видел, начиналось с операции. Кто-то ранен, кажется, в ногу, и в условиях, непригодных к операции, ему должны ее все-таки сделать.
Но спектакль начинался с того, что комната была темна, видимо, все еще спали. Затем появлялась заспанная женщина, она причесывалась и зажигала свет. Потом уходила. Опять было пусто.
Потом она входила вновь и клала на стол клеенку. Потом еще кто-то вносил табуретку, на которой стоял таз. Затем трое, четверо или даже пятеро людей все время вносили что-то и уходили. Так продолжалось довольно долго. Они подготовляли все, что нужно для операции.
Наконец внесли больного и положили на стол.
И тогда кто-то с большим шумом бросил металлические инструменты в таз, где, видимо, был спирт, потому что в следующий момент зажгли спичку, и из таза вырвалось сильное пламя.
Это как бы завершило долгую увертюру перед спектаклем, за время которой все притихли, сосредоточились и заинтересовались.
Это было сделано замечательно.
Но, конечно, то же самое могло быть сделано и ужасно.
В другой, например, пьесе, действие начиналось с того, что мальчик, видимо после свидания, приходит под утро домой и укладывается спать. А спектакль начинался не так. Перед той комнатой, куда парень должен был вернуться, висел на первом плане занавес с нарисованным ночным городом. И парень с девушкой прощались, а потом занавес поднимался, и парень приходил домой.
Это тоже вроде бы воздух, только углерод.
Потому что ни пространство сцены, ни само прощание не были решены так, чтобы они что-то давали уму и сердцу. Просто это была еще одна плохая сцена, к тому же лишняя.
Нет уж, если воздух, так чтобы в нем, как говорится, благоухали розы.
А потом — как интересно чередовать «концентрированные» сцены с «воздушными»!
...Как соединить первые четыре сцены второго акта «Трех сестер»?
Как построить сами эти сцены?
Какое сделать начало акта, когда Наташа разговаривает с Андреем?
Ведь не одним залпом проводят они свою сцену. Чего могут стоить молчаливые переходы от одного момента этой сцены к другому. А почти беспрерывное молчание Андрея — как, вероятно, прекрасно оно может быть найдено.

А затем смена сцен — это целая история.
Не просто — одни пришли, другие ушли: поговорили и уступили место другим.
Впрочем, все достаточно сложно, и, написав это, вспоминаешь таких «фантазеров», чьи фантазии доставляют только одни мучения, потому что грубы, потому что построены на шуме, на ритме.
И уходишь со спектакля с головной болью.
Но зачем я говорю о ком-то, когда столько раз ловил себя на подобных вещах?
Я и пишу об этом, может быть, затем, чтобы самому правильно настроиться.